Сторона защиты начала представлять доказательства в деле Анны Александровой, обвиняемой по статье 207.3 УК РФ («фейки об армии»). В Пушкинском районном суде на заседании 2 декабря по инициативе адвоката Александровой был допрошен сосед женщины по даче. Он охарактеризовал Анну как активного человека, который и танк может сдвинуть, и порядки в деревне навести.
Работала на благо деревни, следила за порядком
Александр Петров — сосед Анны по участку в деревне Кандикюля в Ленобласти, где у обвиняемой дом — по сути дача. По словам Петрова, с Анной он знаком уже «давненько», даже сосчитать сложно, сколько лет. Сам Александр, как и Анна, живёт в Пушкине, но в Кандикюлю приезжает практически каждый день, потому что у него там хозяйство. Со всеми соседями знаком.
— Это человек пробивной. Это двигатель танка. Работала очень эффективно на благо деревни, — характеризовал Александрову мужчина.
Он рассказал, что Анна пресекала попытки складировать мусор в деревне на общих улицах, участвовала во всех деревенских активностях, хотела открыть сад памяти о Великой Отечественной войне (сделать это не успела, потому что её отправили в СИЗО).
Уже третий допрашиваемый утверждал, что СВО и политику с Александровой он никогда не обсуждал. Все выступления свидетелей, кто знаком лично с обвиняемой, на заседаниях сводятся к разговору о земельных участках, кроликах и личном конфликте двух соседок, но не о распространении «фейков об армии» в интернете.
По словам Петрова, Анна могла стать председателем сельсовета, однако, как выразился мужчина, дорогу ей перешла Наталья Сергеева. Именно её дочка Ирина в прошлом году обвинила Александрову в распространении фейков в интернете. Ещё года три назад женщины ладили и даже были подругами, но затем разругались, потому что не могли поделить соседний участок — 4,5 гектара муниципальной собственности. Александрова не дала Сергеевым забрать эту землю, но как только её отправили в СИЗО, Сергеевы всё-таки присвоили землю себе. По словам Петрова, там они уже установили свой забор.
Александр, как и Анну, хорошо знает семью Сергеевых. По его словам, Наталья в прошлом году заняла пост главы деревни и стала чинить свои порядки.
— На меня Сергеевы «наехали» в лесу. Я шёл, а они меня остановили и спрашивают: «А чё ты, дядя Саша, идёшь в лес?». А говорю им, что здесь с рождения, почему же я не могу пойти на болото, — возмущался Петров.
Он рассказал, что после заключения под стражу Александровой, ему стали поступать угрозы от Сергеевых — они не раз ругались на него, как считает Петров, фотографировали его исподтишка на улице и даже написали донос, что он якобы собирает слишком много ягод в лесу, продаёт их, а налоги не платит.
На одном из прошлых заседаний общая знакомая Анны и её соседки Ирины рассказывала, что после ареста Александровой Сергеевы угрожали также и ей, рассказывая, что у них есть на неё некий компромат.
«Прошу меня посадить дома печь оладушки»
К судье Александру Баскову у Александровой было сегодня два ходатайства — изменить ей меру пресечения на домашний арест и покормить, потому что в СИЗО горячие блюда им, по словам обвиняемой, выдают примерно раз в сутки, а сухпайка вообще давно не было. В связи с этим Александрова отказалась давать показания, ссылаясь на то, что на голодный желудок она не сможет отвечать на вопросы стороны обвинения.
Судья предложил адвокату Анастасии Пилипенко решить этот вопрос сегодня и всё-таки провести допрос, однако адвокат настаивала, что ей не известен «процессуальный механизм доставки еды» и проблему должен решить суд.
— Я хочу отметить, что в течение года, если бы я находилась на домашнем аресте, лишённая возможности выходить в интернет, я бы сидела тихонечко. В целях воспрепятствования преступной деятельности прошу меня посадить дома печь оладушки, — просила судью Александрова.
Но суд оставил ходатайство без рассмотрения, потому что аналогичный вопрос уже рассматривался на прошлом заседании, и перевести Александрову из СИЗО под домашний арест было в очередной раз отказано.
Сомнительные эксперты и заключения
В ходе заседания Анастасия Пилипенко также просила судью исключить из материалов дела психолого-лингвистические заключения о наличии «фейков» в сообщениях, распространение которых сторона обвинения приписывает Александровой. Их подготовили эксперты-лингвисты СПбГУ. Одна из них уже дала показания в суде — кандидат филологических наук, доцент кафедры теории журналистики и массовых коммуникаций СПбГУ Анастасия Гришанина.
Гришанина на прошлом заседании в ходе допроса настаивала, что информация, которую, по мнению стороны обвинения, Александрова распространяла в своих сообщениях, разнится с той, что дают официальные источники, поэтому она заведомо ложная. В частности, там упоминается ход проведения СВО, политическая деятельность в стране, а также факты, дискредитирующие российскую армию.
При этом статья «о фейках об армии», по которой обвиняют Александрову, не предполагает факт дискредитации (такое в первый раз наказывается в рамках Кодекса об административных правонарушениях и предполагает лишь штраф до 50 тысяч рублей).
Пилипенко напомнила судье, что Гришанина в заключении охарактеризовала фразы Александровой как «утверждение в форме мнения», а по требованиям Минюста понятия «утверждение» и «мнение» нужно разделять, потому что первое — «фейки», а второе — «дискредитация».
По словам Пилипенко, полнота экспертизы находится под большим вопросом. Имеет ли информация в сообщениях достоверность или ложность, остаётся также неизвестным. Гришанина не могла это установить, потому что это не входит в её компетенцию.
Помимо этого, также в материалах дела находятся два экспертных заключения от анонимных лингвистов. Сторона защиты не может задать вопросы их авторам, из-за чего адвокат настаивала, что заключения нельзя считать действительными.
Останутся ли психолого-лингвистические заключения в материалах дела или нет — должны решить на следующем заседании. Сторона обвинения просила время для подготовки своей позиции. Следующее заседание назначили на 23 января.
Работала на благо деревни, следила за порядком
Александр Петров — сосед Анны по участку в деревне Кандикюля в Ленобласти, где у обвиняемой дом — по сути дача. По словам Петрова, с Анной он знаком уже «давненько», даже сосчитать сложно, сколько лет. Сам Александр, как и Анна, живёт в Пушкине, но в Кандикюлю приезжает практически каждый день, потому что у него там хозяйство. Со всеми соседями знаком.
— Это человек пробивной. Это двигатель танка. Работала очень эффективно на благо деревни, — характеризовал Александрову мужчина.
Он рассказал, что Анна пресекала попытки складировать мусор в деревне на общих улицах, участвовала во всех деревенских активностях, хотела открыть сад памяти о Великой Отечественной войне (сделать это не успела, потому что её отправили в СИЗО).
Уже третий допрашиваемый утверждал, что СВО и политику с Александровой он никогда не обсуждал. Все выступления свидетелей, кто знаком лично с обвиняемой, на заседаниях сводятся к разговору о земельных участках, кроликах и личном конфликте двух соседок, но не о распространении «фейков об армии» в интернете.
По словам Петрова, Анна могла стать председателем сельсовета, однако, как выразился мужчина, дорогу ей перешла Наталья Сергеева. Именно её дочка Ирина в прошлом году обвинила Александрову в распространении фейков в интернете. Ещё года три назад женщины ладили и даже были подругами, но затем разругались, потому что не могли поделить соседний участок — 4,5 гектара муниципальной собственности. Александрова не дала Сергеевым забрать эту землю, но как только её отправили в СИЗО, Сергеевы всё-таки присвоили землю себе. По словам Петрова, там они уже установили свой забор.
Александр, как и Анну, хорошо знает семью Сергеевых. По его словам, Наталья в прошлом году заняла пост главы деревни и стала чинить свои порядки.
— На меня Сергеевы «наехали» в лесу. Я шёл, а они меня остановили и спрашивают: «А чё ты, дядя Саша, идёшь в лес?». А говорю им, что здесь с рождения, почему же я не могу пойти на болото, — возмущался Петров.
Он рассказал, что после заключения под стражу Александровой, ему стали поступать угрозы от Сергеевых — они не раз ругались на него, как считает Петров, фотографировали его исподтишка на улице и даже написали донос, что он якобы собирает слишком много ягод в лесу, продаёт их, а налоги не платит.
На одном из прошлых заседаний общая знакомая Анны и её соседки Ирины рассказывала, что после ареста Александровой Сергеевы угрожали также и ей, рассказывая, что у них есть на неё некий компромат.
«Прошу меня посадить дома печь оладушки»
К судье Александру Баскову у Александровой было сегодня два ходатайства — изменить ей меру пресечения на домашний арест и покормить, потому что в СИЗО горячие блюда им, по словам обвиняемой, выдают примерно раз в сутки, а сухпайка вообще давно не было. В связи с этим Александрова отказалась давать показания, ссылаясь на то, что на голодный желудок она не сможет отвечать на вопросы стороны обвинения.
Судья предложил адвокату Анастасии Пилипенко решить этот вопрос сегодня и всё-таки провести допрос, однако адвокат настаивала, что ей не известен «процессуальный механизм доставки еды» и проблему должен решить суд.
— Я хочу отметить, что в течение года, если бы я находилась на домашнем аресте, лишённая возможности выходить в интернет, я бы сидела тихонечко. В целях воспрепятствования преступной деятельности прошу меня посадить дома печь оладушки, — просила судью Александрова.
Но суд оставил ходатайство без рассмотрения, потому что аналогичный вопрос уже рассматривался на прошлом заседании, и перевести Александрову из СИЗО под домашний арест было в очередной раз отказано.
Сомнительные эксперты и заключения
В ходе заседания Анастасия Пилипенко также просила судью исключить из материалов дела психолого-лингвистические заключения о наличии «фейков» в сообщениях, распространение которых сторона обвинения приписывает Александровой. Их подготовили эксперты-лингвисты СПбГУ. Одна из них уже дала показания в суде — кандидат филологических наук, доцент кафедры теории журналистики и массовых коммуникаций СПбГУ Анастасия Гришанина.
Гришанина на прошлом заседании в ходе допроса настаивала, что информация, которую, по мнению стороны обвинения, Александрова распространяла в своих сообщениях, разнится с той, что дают официальные источники, поэтому она заведомо ложная. В частности, там упоминается ход проведения СВО, политическая деятельность в стране, а также факты, дискредитирующие российскую армию.
При этом статья «о фейках об армии», по которой обвиняют Александрову, не предполагает факт дискредитации (такое в первый раз наказывается в рамках Кодекса об административных правонарушениях и предполагает лишь штраф до 50 тысяч рублей).
Пилипенко напомнила судье, что Гришанина в заключении охарактеризовала фразы Александровой как «утверждение в форме мнения», а по требованиям Минюста понятия «утверждение» и «мнение» нужно разделять, потому что первое — «фейки», а второе — «дискредитация».
По словам Пилипенко, полнота экспертизы находится под большим вопросом. Имеет ли информация в сообщениях достоверность или ложность, остаётся также неизвестным. Гришанина не могла это установить, потому что это не входит в её компетенцию.
Помимо этого, также в материалах дела находятся два экспертных заключения от анонимных лингвистов. Сторона защиты не может задать вопросы их авторам, из-за чего адвокат настаивала, что заключения нельзя считать действительными.
Останутся ли психолого-лингвистические заключения в материалах дела или нет — должны решить на следующем заседании. Сторона обвинения просила время для подготовки своей позиции. Следующее заседание назначили на 23 января.
